"- Как вы определяете художника среди толпы? - Я вижу иные миры в его глазах"(с)
Буду кидать по частям. На память.
Да, когда я писал. Давно.
~~~~~~~~~
Это было заурядное утро одного из многочисленных будней замка Ордена Чернокнижников.
Мой дорогой читатель, конечно, может сказать, что уж чего-чего, а замок с Орденом Чернокнижников - вещь не такая уж и обыкновенная. На него не наткнешься, свернув за угол соседней улицы, и, пройдя два квартала, в него так же не попадешь. Дорогу к нему нельзя найти на карте и станции метро рядом нет. Словом, для простого обывателя этот замок – вещь несуществующая.
Однако, эти, безусловно, логичные доводы никак не трогали обитателей и гостей замка. А серые дни в замке ничто не обещало окрасить в цветные тона. Однако…
…Нет, решительно, это утро оказалось все же не таким уж и обычным, даже по меркам представителей Ордена.
* * *
Итак, утро.
Место действия – хозяйственная башня, если быть точнее, то винный погреб, а если быть еще точнее, то пустой бочонок из-под вина. Действующее лицо – Владдракон.
В скрюченном состоянии кильки в томате, оказавшись в тесноватом для его фигуры бочонке, Владдракон обнаруживает, что он спит. Точнее он понял, что заснул, когда проснулся от того, что шея неимоверно затекла, и сейчас юноша бы не ручался, что от нее осталось еще хоть что-то. Первое время Дракон, он же Влад, вообще не сильно осознавал, где он, и, главное, как он тут оказался. Нет, поймите его правильно: открываешь глаза, а тут такое. Неприятная ситуация, одним словом.
Вообще-то Владдракон не пьет. Совсем... Если только по большим праздникам, да и то чисто за компанию. Но вчера противная Вурдалак протянула ему какую-то бардовую жидкость в кубке. Что-то про особенную воду из родника Мудрости плела. И улыбка у нее была такая коварная-коварная и хитрющая!
Хотя, про улыбку парень бы сейчас точно не сказал. Если говорить совсем на чистоту, то он даже не помнил, кто такой этот вурдалак и почему его память говорит о нем в женском роде. Немного пораскинув мозгами о смысле жизни, наш герой понял лишь одно – лежать в бочке ногами вверх, а головой вниз, совсем не удобно – торчащим из бочки ногам холодно. Однако, когда проснувшийся в бочке попытался поменять положение, по всему лицу разбежались волны боли. Трясущимися руками, Владдракон решил ощупать свое лицо на попытку дознания, если ли оно вообще. Его руки тут же наткнулись на опухоль вокруг левого глаза. Тут память, до этого молчавшая с достоинством и упорством разведчиков, коварно взятых в плен неприятелем, решила сообщить, что это итог печальной попытки Владдракона поцеловать Вурдалака. Парень побледнел. Фраза: «поцеловать вурдалака» ввела его в состояние, граничащее с паникой. Это же что должно было случиться, чтобы попытаться поцеловать вурдалака! Память пояснять, кто же такой/такая/такое этот/эта/это вурдалак не торопилась. Сам найти ответа на этот вопрос юноша не успел, так как тут он дотронулся до носа, который мгновенно отозвался нестерпимой болью. Здесь память снова решила раскошелиться и намекнула, что это подарок от Души, которая так же целоваться с ним не горела желанием. Траектория полета по идее должна была окончиться на губах девушки, но, пролетая сквозь тело/объект/предмет/нечто/Душу, это самая траектория финишировала в аккурат в середине дверного косяка. До противного богатая фантазия наклепала сценку, в которой вурдалаки (а их уже стало много в воображении юноши), разрывают его на многоженство Владдракончиков поменьше, а затем он пытается на прощание поцеловать свои улетающие души, что отправились в последний путь в мир иной (душ у него тоже стало почему-то сразу много).
В общем, картина конца жизни ввела парня в окончательное уныние. Но тогда где он? Если это рай – то почему ноги торчат, а если ад – то почему так тесно и никого нет? Или всех остальных грешников уже изжарили и он остался один на всех чертей ада? В конце-концов, Владдракон не так много грешил в своей жизни, чтобы вот его вот так - носом об косяк.
А память все молчала. Ему, то есть Владдракону, ничего не оставалось сделать, как попытаться обозвать ее, то есть память, последними словами. Ничего путного из этого не вышло. Тогда он, уже вышеупомянутый Владдракон, разрешил милостиво памяти обозвать саму себя.
До сегодняшнего дня точно не известно, что же там могла про себя подумать память, но она тут же, в отместку, разродилась страшенной болью в голове юноши, словно сковав его виски стальным ободком раскаленного металла. Судя по этой боли, можно было сказать лишь одно – самооценка у памяти была до безобразия заниженной.
От такого неожиданного поворота событий Владдракон резко дернулся, бочонок не устоял на месте, и, упав на пол, покатился в неизвестном направлении. На пути у него возник столб, в который бочонок влетел со всего размаху. После столкновения, бочонок слегка подпрыгнул, позволяя своему пассажиру насладиться полетом и мгновениями состояния невесомости, а затем шмякнулся обратно на пол.
Первые признаки жизни из бочки раздались спустя минуты три. Ползком и под собственные вздохи и ахи молодой человек постепенно явил себя миру. Выползший из бочки еще немного полежал рядом с ней, отдышался, и решил встать. И тут же несколько столбов, с которыми и столкнулся бочонок, побежали в разные стороны, противно при этом хихикая. Один из них, особенно наглый, побежал прямо на юношу. Уклониться от столкновения было невозможно, так как скорость передвижения гранитной колонны была чудовищно высокой. Не переставая противно посмеиваться, столб ударил Владдракона точно по ушибленному носу. Нос снова разболелся.
Зато голова почти прошла. Причем сразу. И даже память стала более дружелюбной. Она участливо намекнула, что обычно в таких случаях, от болезни головы на утро после того, как (слова «после того, как» память произнесла особенно таинственным тоном) все сразу идут к Владдракону – мол, он что-то, да придумает. Это сильно приободрило юношу.
Правда, был один нюанс: где и как искать Владдракона, Владдракон не знал.
Да, когда я писал. Давно.
~~~~~~~~~
Это было заурядное утро одного из многочисленных будней замка Ордена Чернокнижников.
Мой дорогой читатель, конечно, может сказать, что уж чего-чего, а замок с Орденом Чернокнижников - вещь не такая уж и обыкновенная. На него не наткнешься, свернув за угол соседней улицы, и, пройдя два квартала, в него так же не попадешь. Дорогу к нему нельзя найти на карте и станции метро рядом нет. Словом, для простого обывателя этот замок – вещь несуществующая.
Однако, эти, безусловно, логичные доводы никак не трогали обитателей и гостей замка. А серые дни в замке ничто не обещало окрасить в цветные тона. Однако…
…Нет, решительно, это утро оказалось все же не таким уж и обычным, даже по меркам представителей Ордена.
* * *
Итак, утро.
Место действия – хозяйственная башня, если быть точнее, то винный погреб, а если быть еще точнее, то пустой бочонок из-под вина. Действующее лицо – Владдракон.
В скрюченном состоянии кильки в томате, оказавшись в тесноватом для его фигуры бочонке, Владдракон обнаруживает, что он спит. Точнее он понял, что заснул, когда проснулся от того, что шея неимоверно затекла, и сейчас юноша бы не ручался, что от нее осталось еще хоть что-то. Первое время Дракон, он же Влад, вообще не сильно осознавал, где он, и, главное, как он тут оказался. Нет, поймите его правильно: открываешь глаза, а тут такое. Неприятная ситуация, одним словом.
Вообще-то Владдракон не пьет. Совсем... Если только по большим праздникам, да и то чисто за компанию. Но вчера противная Вурдалак протянула ему какую-то бардовую жидкость в кубке. Что-то про особенную воду из родника Мудрости плела. И улыбка у нее была такая коварная-коварная и хитрющая!
Хотя, про улыбку парень бы сейчас точно не сказал. Если говорить совсем на чистоту, то он даже не помнил, кто такой этот вурдалак и почему его память говорит о нем в женском роде. Немного пораскинув мозгами о смысле жизни, наш герой понял лишь одно – лежать в бочке ногами вверх, а головой вниз, совсем не удобно – торчащим из бочки ногам холодно. Однако, когда проснувшийся в бочке попытался поменять положение, по всему лицу разбежались волны боли. Трясущимися руками, Владдракон решил ощупать свое лицо на попытку дознания, если ли оно вообще. Его руки тут же наткнулись на опухоль вокруг левого глаза. Тут память, до этого молчавшая с достоинством и упорством разведчиков, коварно взятых в плен неприятелем, решила сообщить, что это итог печальной попытки Владдракона поцеловать Вурдалака. Парень побледнел. Фраза: «поцеловать вурдалака» ввела его в состояние, граничащее с паникой. Это же что должно было случиться, чтобы попытаться поцеловать вурдалака! Память пояснять, кто же такой/такая/такое этот/эта/это вурдалак не торопилась. Сам найти ответа на этот вопрос юноша не успел, так как тут он дотронулся до носа, который мгновенно отозвался нестерпимой болью. Здесь память снова решила раскошелиться и намекнула, что это подарок от Души, которая так же целоваться с ним не горела желанием. Траектория полета по идее должна была окончиться на губах девушки, но, пролетая сквозь тело/объект/предмет/нечто/Душу, это самая траектория финишировала в аккурат в середине дверного косяка. До противного богатая фантазия наклепала сценку, в которой вурдалаки (а их уже стало много в воображении юноши), разрывают его на многоженство Владдракончиков поменьше, а затем он пытается на прощание поцеловать свои улетающие души, что отправились в последний путь в мир иной (душ у него тоже стало почему-то сразу много).
В общем, картина конца жизни ввела парня в окончательное уныние. Но тогда где он? Если это рай – то почему ноги торчат, а если ад – то почему так тесно и никого нет? Или всех остальных грешников уже изжарили и он остался один на всех чертей ада? В конце-концов, Владдракон не так много грешил в своей жизни, чтобы вот его вот так - носом об косяк.
А память все молчала. Ему, то есть Владдракону, ничего не оставалось сделать, как попытаться обозвать ее, то есть память, последними словами. Ничего путного из этого не вышло. Тогда он, уже вышеупомянутый Владдракон, разрешил милостиво памяти обозвать саму себя.
До сегодняшнего дня точно не известно, что же там могла про себя подумать память, но она тут же, в отместку, разродилась страшенной болью в голове юноши, словно сковав его виски стальным ободком раскаленного металла. Судя по этой боли, можно было сказать лишь одно – самооценка у памяти была до безобразия заниженной.
От такого неожиданного поворота событий Владдракон резко дернулся, бочонок не устоял на месте, и, упав на пол, покатился в неизвестном направлении. На пути у него возник столб, в который бочонок влетел со всего размаху. После столкновения, бочонок слегка подпрыгнул, позволяя своему пассажиру насладиться полетом и мгновениями состояния невесомости, а затем шмякнулся обратно на пол.
Первые признаки жизни из бочки раздались спустя минуты три. Ползком и под собственные вздохи и ахи молодой человек постепенно явил себя миру. Выползший из бочки еще немного полежал рядом с ней, отдышался, и решил встать. И тут же несколько столбов, с которыми и столкнулся бочонок, побежали в разные стороны, противно при этом хихикая. Один из них, особенно наглый, побежал прямо на юношу. Уклониться от столкновения было невозможно, так как скорость передвижения гранитной колонны была чудовищно высокой. Не переставая противно посмеиваться, столб ударил Владдракона точно по ушибленному носу. Нос снова разболелся.
Зато голова почти прошла. Причем сразу. И даже память стала более дружелюбной. Она участливо намекнула, что обычно в таких случаях, от болезни головы на утро после того, как (слова «после того, как» память произнесла особенно таинственным тоном) все сразу идут к Владдракону – мол, он что-то, да придумает. Это сильно приободрило юношу.
Правда, был один нюанс: где и как искать Владдракона, Владдракон не знал.